Walking on my own...
Тимур Шаов
"О большом и малом начальстве"
В широких больших лимузинах
Большое начальство плывет,
Плывет с благосклонною миной
И любит свой добрый народ.
Солидно, небрежно, вальяжно,
Харизма течет из ушей
На головы преданных граждан,
Их жён, стариков, малышей.
Большое начальство глобально,
Его грандиозны труды,
Оно как бы нематериально,
По типу далекой звезды.
Большое начальство первично,
И нам в ощущеньях дано,
Оно, как яйцо, гармонично,
Как крест, чудотворно оно.
А мелкий начальник карьеры в начале
Пока изучает, чего где урвать,
Он злой, осторожный, он смотрит тревожно:
К кому б присосаться, кого б ободрать.
Чем мельче начальник, тем дело печальней,
Тем больше доставит он всяческих мук.
Голодный и жадный, он не травоядный,
Он мелкий, но хищный, он – крыса-пасюк.
Амбиции, позы, разносы, угрозы...
– Аз есмь Иван Грозный, гляди, как я крут!
Кусают, шакалы, за все, что попало,
Ударишь – посадят, убьёшь – не поймут.
В больших и красивых коттеджах
Большое начальство живет,
Большое семейство содержит,
Большого омара жует.
Бывает, в своих лимузинах
По Родине вдруг зашуршит,
Следит за уборкой озимых,
За выплавкой стали следит.
В проблемы деревни вникает,
Курирует взлеты ракет,
Не справишься – обматюгает,
И даст вместо денег совет.
Потом обращается к людям,
К людЯм, понимаешь, своим.
«Я думаю, что мы обсудим,
И я, понимаешь, решим».
У мелкого босса под шкурой – философ,
Мол, все преходяще: и кресло, и чин.
Конечно, я – гений, но, вдруг не оценят,
Сократа ж погнали пинком из Афин...
Урвать, пока в силе, пока не побили,
А что, от природы, что ль, милостей ждать?
И в каждую шляпу на лапу, на лапу.
Почем нынче, кстати, родимая мать?
Глядит бесновато на нашего брата,
Как на новые врата бодливый баран.
Шумлив без причины, спесив не по чину,
Мол, вы – дурачины, а я – Талейран.
И в каждой шаражке, в любой заваляшке
Есть свой небольшой Карабас Барабас.
И вся эта шобла, как чудище, – обло,
Огромно, стозевно и лаяй на нас.
Различных калибров начальство
Растет, как Батыева рать.
Эх, матерь – заступница, сжалься!
Куды ж его столько девать?
Его ареалы – безбрежны,
Его аппетиты крупны,
Оно, как судьба, неизбежно...
И некуда бечь, пацаны.
Истинно глаголет коллега (врачи, как известно, бывшими не бывают - как наркоманы...). Это надо же было не только загреметь с дежурантства на отделение, но еще и получить в наставники товарища, равно талантливого как в погрязании в работе, так и в перекладывании оной на кого-нибудь другого... Догадайтесь, кто этот другой? Эх, жисть-жестянка...
"О большом и малом начальстве"
В широких больших лимузинах
Большое начальство плывет,
Плывет с благосклонною миной
И любит свой добрый народ.
Солидно, небрежно, вальяжно,
Харизма течет из ушей
На головы преданных граждан,
Их жён, стариков, малышей.
Большое начальство глобально,
Его грандиозны труды,
Оно как бы нематериально,
По типу далекой звезды.
Большое начальство первично,
И нам в ощущеньях дано,
Оно, как яйцо, гармонично,
Как крест, чудотворно оно.
А мелкий начальник карьеры в начале
Пока изучает, чего где урвать,
Он злой, осторожный, он смотрит тревожно:
К кому б присосаться, кого б ободрать.
Чем мельче начальник, тем дело печальней,
Тем больше доставит он всяческих мук.
Голодный и жадный, он не травоядный,
Он мелкий, но хищный, он – крыса-пасюк.
Амбиции, позы, разносы, угрозы...
– Аз есмь Иван Грозный, гляди, как я крут!
Кусают, шакалы, за все, что попало,
Ударишь – посадят, убьёшь – не поймут.
В больших и красивых коттеджах
Большое начальство живет,
Большое семейство содержит,
Большого омара жует.
Бывает, в своих лимузинах
По Родине вдруг зашуршит,
Следит за уборкой озимых,
За выплавкой стали следит.
В проблемы деревни вникает,
Курирует взлеты ракет,
Не справишься – обматюгает,
И даст вместо денег совет.
Потом обращается к людям,
К людЯм, понимаешь, своим.
«Я думаю, что мы обсудим,
И я, понимаешь, решим».
У мелкого босса под шкурой – философ,
Мол, все преходяще: и кресло, и чин.
Конечно, я – гений, но, вдруг не оценят,
Сократа ж погнали пинком из Афин...
Урвать, пока в силе, пока не побили,
А что, от природы, что ль, милостей ждать?
И в каждую шляпу на лапу, на лапу.
Почем нынче, кстати, родимая мать?
Глядит бесновато на нашего брата,
Как на новые врата бодливый баран.
Шумлив без причины, спесив не по чину,
Мол, вы – дурачины, а я – Талейран.
И в каждой шаражке, в любой заваляшке
Есть свой небольшой Карабас Барабас.
И вся эта шобла, как чудище, – обло,
Огромно, стозевно и лаяй на нас.
Различных калибров начальство
Растет, как Батыева рать.
Эх, матерь – заступница, сжалься!
Куды ж его столько девать?
Его ареалы – безбрежны,
Его аппетиты крупны,
Оно, как судьба, неизбежно...
И некуда бечь, пацаны.
Истинно глаголет коллега (врачи, как известно, бывшими не бывают - как наркоманы...). Это надо же было не только загреметь с дежурантства на отделение, но еще и получить в наставники товарища, равно талантливого как в погрязании в работе, так и в перекладывании оной на кого-нибудь другого... Догадайтесь, кто этот другой? Эх, жисть-жестянка...
